Франк - философ многогранный, он занимался проблемами бытия, познания, личности, филос. осмыслением религии, проблемами филос. антропологии и соц. философии. Тем не менее в его наследии можно выделить три осн. аспекта - человек и культура (кризис совр. культуры и поиски выхода из него), человек и бытие (проблемы бытия и бытийственности чел. существования), человек и Бог (вера, смысл жизни и поиски путей спасения).
Кризис современной культуры, экзистенциальный кризис, выразился прежде всего в утрате веры в идеалы или кумиры, к-рые оказались подорванными в результате соц. потрясений XX в. Это - вера во всемогущество человека, в его безграничные способности изменять природный и социальный мир с помощью науки, техники, революции.
Человечество, полагал Франк, вовсе не совершенствуется беспрерывно, не идет неуклонно по какому-то ровному и прямому пути к осуществлению добра и правды. Напротив, оно блуждает, поднимаясь на высоты и падая в бездны, каждая эпоха живет своей верой, ложность и односторонность к-рой потом изобличается. Так, после яркого развития просвещения, культуры, свободы и права в новое время человечество на наших глазах пришло к состоянию нового варварства.
Нет такого заранее предначертанного пути, по к-рому бы шло человечество и к-рый можно было бы научно познать. "Чтобы знать, для чего жить и куда идти, каждому нужно в какой-то совсем иной инстанции, в глубине собственного духа найти в себе абсолютную опору; нужно искать всем своего пути не на земле, где плывешь в безграничном океане, по к-рому бессмысленно движутся волны и сталкиваются разные течения, - нужно искать, на свой страх и риск и ответственность, путеводной звезды в каких-то духовных небесах и идти к ней независимо от всяких течений, а может быть, вопреки им" (Крушение кумиров // Соч. М., 1990, с. 142).
Человеку, как и человечеству, после этого сокрушения кумиров жутко, пустынно и тоскливо. Он висит в воздухе над бездной, ибо утратил внутр. связь своего духа, своей личности с бытием, и хочет восстановить эту связь, опереться на твердую дух. почву. "Мы страдаем не от избытка, а от недостатка дух. силы. Мы изнемогаем в пустыне, душа наша ищет не бессмысленного простора отрешенности от всего, а, напротив, тесного, последнего слияния с чем-то неведомым, что может раз и навсегда заполнить, укрепить, насытить ее" (Там же, с. 163).
Философию Франка можно охарактеризовать как экзистенциальную онтологию. Он одним из первых в XX в., после почти векового господства гносеологии, решительно повернул к проблемам онтологии. Это соответствовало христианско-метафизическому духу русской философии. Учение Франка о взаимоотношении реальности и человека - "это система онтологии, общего учения о бытии, пропущенного сквозь призму метафизической антропологии" (Ильин И.А. Семен Людвигович Ф. и его место в рус. философии // Вестн. РСХД, 1966, № 172, с. 59).
Биография:
Семён Людвигович Франк родился в в Москве, в еврейской семье. Его отец, врач Людвиг Семёнович Франк (1844—1882) — выпускник Московского университета (1872), переселился в Москву из Виленской губернии во время Польского восстания 1863 года, в качестве военного врача участвовал в русско-турецкой войне 1877—1878 годов, за отвагу и преданность русскому государству был удостоен ордена Станислава и возведён в дворянский чин. После его смерти (1882) мать, Розалия Моисеевна, переехала к своему отцу, М.М. Россиянскому, одному из основателей еврейской общины в Москве 60-х гг. Он обучил внука древнеевр. языку, читал с ним Библию, много рассказывал об истории евр. народа и истории Европы.
Свое христианство Ф. всегда осознавал как наслоение на ветхозаветной основе, как естественное развитие религ. жизни детства. Вторым человеком, оказавшим влияние на Ф., был его отчим В.И. Зак, проведший свою молодость в рев.-народнической среде. Он ввел Ф. в идейный мир народнич. социализма и полит. радикализма. Первой "серьезной" книгой, к-рую по указанию В.И. Зака прочел Ф., была "Что такое прогресс?" Михайловского. Потом он прочел Добролюбова, Писарева, Лаврова и др.
В 1892 г. семья Ф. переехала в Н.Новгород. В старших классах нижегор. гимназии он примкнул к кружку, в к-ром изучался марксизм, и сблизился с группой радикальной интеллигенции. И первые два года студенческой жизни в Моск. ун-те на юрид. ф-те Ф. все еще находился под влиянием этого кружка. Лекций он почти не слушал, а занимался кружковыми дебатами по вопросам социализма и полит. экономии и "рев. деятельностью" в кругах зарождающейся тогда с.-д. партии. Но уже в 19 лет он отошел от активной рев. деятельности, а через пять лет теоретически преодолел для себя марксизм.
В 1898 г. Ф. получил свидетельство об окончании восьми семестров, а гос. экзамены отложил на год. После студенческих волнений в ун-те (1899) он был арестован и выслан на два года без права проживания в университ. городах. Он уехал к родным в Н.-Новгород, а осенью в Берлин, где слушал лекции по полит. экономии и философии. Весной 1901 г. Ф. вернулся в Россию и, сдав в Казани гос. экзамен, получил степень кандидата.
Интерес к философии пробивался у Ф. постепенно. После марксизма он увлекся неокантианством, но по-настоящему философия захватила и очаровала его после прочтения "Так говорил Заратустра" Ф. Ницше. «С этого момента, - писал он, - я почувствовал реальность духа, реальность глубины в моей собственной душе - и без каких-либо особых решений моя внутр. судьба определилась. Я стал "идеалистом", не в кант. смысле, а идеалистом-метафизиком, носителем некого дух. опыта, открывшего доступ к незримой внутр. реальности бытия» (С.Л.Ф.: 1877-1950. Сб. памяти С.Л. Франка. Мюнхен, 1954, с. 8).
С 1901 по 1905 г. Ф. много читал и зарабатывал себе на жизнь переводами ("Прелюдии" Виндель-банда, "Историю новой философии" К. Фишера, "Речи о религии к образованным людям" Шлейермахера и др.). Революцию 1905 г. он пережил в Москве, там же в октябре участвовал в I съезде партии кадетов. Осенью 1905 г. Ф. переселился в Петербург, где вместе со Струве редактировал, один за другим, неск. крупных журналов - "Полярная звезда", "Свобода и культура", "Рус. мысль", - сотрудничал в "Новом пути" и "Вопросах жизни", к-рые редактировались Бердяевым и Булгаковым.
В те же годы Ф. осознал себя христианином и предопределил свое крещение. После Манифеста 17 апр. 1904 г. о свободе совести и октябрьской конституции 17 окт. 1905 г. пали одно за другим моральные препятствия для еврея принимать православие. Никто уже не мог упрекнуть крестившегося, что это делается для карьеры. В 1910 г. Ф. избрал себе духовным отцом о. К.М. Агеева, туляка (из крестьянской семьи), магистра Киев. Дух. Академии, известного своей либеральной настроенностью.
К янв. 1906 г. относится начало его педагогической деятельности. В 1909 г. вышел сборник "Вехи", одним из авторов к-рых был Ф. С осени 1912 г. Ф. - приват-доц. Петербург, унта. С весны 1913 до лета 1914 г. он был в науч. командировке в Германии, где написал принесшую ему славу первую кн. "Предмет знания" (Пг., 1915). Она была защищена как магистерская дис. в мае 1916. Следующая за ней кн. "Душа человека" (М., 1917) должна была стать докторской дис., но из-за революции и отмены ученых званий не была защищена.
Летом 1917 г. Ф. переехал в Саратов и стал деканом историко-филос. ф-та Саратов. ун-та. В 1921 г., в начале НЭПа, он вернулся в Москву, где был избран членом "Философского ин-та", выделенного из ун-та в особое учебное заведение. Вместе с Бердяевым Ф. основал и в качестве декана вел "Академию дух. культуры". В Академии читались публ. лекции на темы философии, религии, общей культуры, к-рые имели огромный успех. В 1921-22 гг. Ф. ыпустил книги "Введение в философию" (Пг., 1922) и "Очерк методологии обществ. наук" (М., 1922).
Летом 1922 г. были арестованы и затем высланы из страны видные ученые и писатели из неск. крупных университ. городов, в т.ч. и Ф. До 1937 г. Ф. с семьей жил в Германии. Он принимал руководящее участие в Русском научном ин-те и Религ.-филос. академии, основанной Н. Бердяевым. В 1924 г. Академия переехала в Париж, но Ф. продолжал еще неск. лет читать лекции в Берлине. В 20-е гг. в эмиграции Ф. выпускает ряд значительных произведений - "Живое знание" (Берлин, 1923), "Религия и наука" (Берлин, 1924), "Крушение кумиров" (Париж, 1924), "Смысл жизни" (Париж, 1926), "Основы марксизма" (Берлин, 1926).
С 1931 по 1932 г. Франк читал в Берлинском ун-те при кафедре слав. филологии курс по истории рус. мысли и лит-ры, много разъезжал с публичными лекциями (Чехословакия, Голландия, Италия, Швейцария, Прибалтика и др.). Был участником Всемирного филос. конгресса в Праге (1934 г.). Много публиковался в немецких, швейцарских, голландских и американских журналах. В 1937 г. национал-социалисты изгнали Семена Франка из Германии. Но и во Франции, куда он переехал, Франк подвергался опасности и долгое время жил в полной неизвестности относительно судьбы своих детей.
В 30-е гг. выходят выдающиеся произведения зрелой мысли Франка: "Духовные основы об-ва. Введение в социальную философию" (Париж, 1930), "Непостижимое. Онтол. введение в философию религии" (Париж, 1939). В 1945 г. Франк с женой смог перебраться в Англию и соединиться со своими детьми. В Лондоне сразу дала себя почувствовать напряженная потребность творчества. Он работал над кн. "Реальность и человек. Метафизика чел. бытия" (Париж, 1956). Его последняя, (написанная во Франции) книга - "Свет во тьме. Опыт христ. этики и социологии" (Париж, 1949).
Знание, Бытиё и Реальность
Согласно Франку, мы имеем два вида знания: отвлеченное знание о предмете, выраженное в суждениях и понятиях, и непосредственную интуицию предмета в его металогической цельности - первичное знание, на к-ром основано и из к-рого вытекает знание отвлеченное. Реальность является нам либо как предметный мир, либо как непостижимая тайна. Предметный мир открывается через науч. познание, т.е. через познание в понятиях, как система возможно меньшего числа тождественных элементов.
Таким образом, возникает, согласно Франку, прозаический, рассудочный, обмиренный образ мира. Именно в мире такого рода и протекает обычно наша жизнь и движется наша мысль. Реальность здесь - обозримое единство содержаний и данностей и не захватывает нас своей собственной внутр. значительностью. Но существует опыт совсем иного рода реальности. Так, в детстве каждый клочок мира, каждая вещь, каждое явление представлялись нам непостижимой тайной, а мир был для нас сплошным миром чудес, возбуждающим радость, восхищение, изумление или ужас. Филос. осмысление помогает увидеть, что наше знание в любом его состоянии и в любой области не только сопровождается незнанием, но внутренне с ним смешано.
Все познанное, знакомое не перестает оставаться для нас непостижимой тайной, причем тем большей, чем больше предмет укоренен в последних глубинах бытия - в конкретной реальности больше, чем в отвлеченных содержаниях, в живом существе больше, чем в неорганическом теле, в чел. душе больше, чем в растении или животном. Поэтому всякая реальность в ее конкретности металогична и потому сверхрациональна, т.е. непостижима по существу.
Бытие, истинная трансрациональная реальность, по сравнению со всяким содержательным "что", к-рое в нем содержится, есть "ничто". Оно может быть только пережито, но не может быть уяснено к.-л. умственным анализом. Однако все это не имеет ничего общего со скептицизмом, поскольку "умудренное неведение" есть более глубокое ведение в сравнении с науч. познанием; тем более это не имеет ничего общего с идеализмом, к-рый разрывает, по Франку, мышление и бытие и не улавливает, что само мышление или сознание есть также нечто сущее, т.е. принадлежит к составу безусловного бытия. Безусловное бытие есть "бытие-для-себя", и оно вмещает в себя не только все, что дано, но и того, кому оно дано, и само это отношение данности или обладания.
Безусловное бытие, полагает Франк, не есть нечто, что должно было бы быть раскрыто и освещено извне, к.-л. инстанцией бытия, внешней по отношению к нему, оно, наоборот, таково, что имеет само себя, так что есть исконное единство "имеющего" и "имеющегося", или единство бытия как "идеального" обладания самим собой. Бытие есть всеединство, и в это единство бытия включено, по Ф., и Абсолютное. Ф., т.о., продолжает традицию философии всеединства в рус. мысли (см. Всеединства философия).
Наше сознание, наши мысли - необходимый элемент самого бытия, без них бытие было бы неполноценно, несовершенно, незаконченно. Бытие для нас - самое далекое и таинственное в смысле непостижимости, и в то же время самое близкое, самое родное. Но эту близость больше чувствуют дети, первобытные люди или поэты, для к-рых все окружающее всегда пронизано "духами", всегда одушевлено, всегда имеет характер живого "ты", а не мертвого безжизненного "оно". В человеке живет чувство, к-рое подсказывает нам, что путь к единству бытия ведет через непосредственное самобытие, через углубление в мир внутр. жизни. Углубляясь внутрь себя, мы можем перейти границы нашего внутр. Я.
То, что глубочайшим образом имманентно, уже есть трансцендентное. Самая сокровенная, внутр. глубина чел. души находится не внутри нее, а вовне. Это не субъективное внутр. состояние, а нить, связующая нас, по Ф., со сверхчеловеческой, транссубъективной глубиной реальности. Эта реальность не дается нам извне, но только изнутри как почва, в к-рой мы укоренены, из к-рой мы произрастаем. Подобный антиномизм (трансцендентное - имманентное, внутреннее - внешнее и т.д.) весьма характерен для филос. мышления Ф. (см. Антиномизм).
Сфера этой внутр. реальности образует то, что называют "духовной жизнью". Это подлинная основа бытия, о к-рой многие люди и не догадываются, поскольку в повседневной жизни она неотделима от общего факта сознания. Но даже для тех, кто знает о ней и ее испытывает, ее обнаружение всегда носит характер внезапного открытия, откровения. Только в связи с сильными потрясениями и переживаниями вдруг обнаруживается, что столь привычное нам Я - не просто незаметный спутник нашей внешней жизни, оно имеет полноту и глубину, есть носитель некой самобытной, скрытой от взоров мира, таинственной и совершенно своеобразной сверхмирной реальности.
Духовная реальность, согласно Франку, конституирует то, что мы называем личностью. "Личность есть самость, как она стоит перед лицом высших, духовных, объективно-значимых сил и вместе с тем проникнута ими и их представляет". Тайна души заключается в ее способности возвышаться над самой собой, быть по ту сторону всякого фактического своего состояния и даже своей факт. природы. Человек как личность - всегда и по самому своему существу есть нечто большее и иное, чем все, что мы воспринимаем в нем как законченную определенность.
В работе «Душа человека» Франк анализирует душевный слой сознания, пытаясь создать филос. психологию, к-рая является не естествознанием души, а философией, дающей общее логическое уяснение идеальной природы и строения душевного мира и его идеального отношения к др. областям бытия. Философия души развивалась лишь благодаря тому, что постоянно питалась религ. интуициями, зависела от живых, опытных достижений религ. сознания. Лишь религ. человек, по Ф., ощущает в себе "душу живу".
Подобный религиозный опыт прямо противоположен эмпирической, напр. ассоцианистской психологии, для к-рой душевная жизнь есть механическая мозаика из каких-то душевных камешков, наз. ощущениями, представлениями и т.п., нагромождение душевных песчинок. При этом внутр. субъективное отношение человека к действительности, направленность чел. души на мир, образующая самое существо чел. жизни, - все это оставалось совершенно вне поля зрения т.н. эмпирической психологии. Подобная психология как естествознание знает явления лишь с той стороны, с какой они стоят в связи с миром внешней, объективной действительности.
Для нее и самонаблюдение есть внешнее наблюдение. Человек как живое существо раздваивается у нее на субъект и объект, при этом познающий субъект есть лишь чистый теорет. взор, чистое внимание, а душевная жизнь развертывается перед этим взором как отчужденная от него внешняя картина. Старое представление, согласно к-рому опыт означал описание явного, сознаваемого, оказалось ложным, с т. зр. Ф., Душевная жизнь по своему существу есть не сознание, а жизнь, переживание, и можно иметь опыт переживания при всей темноте, смутности, неопределенности этой сферы бытия.
Та закономерная повторяемость, к-рую можно заметить в явлениях материального мира, оказывается, в строгом смысле слова, неприменимой к душевной жизни. Душевная жизнь есть поток, к-рый постоянно несется вперед и никогда не обращается вспять, в к-ром ничто не повторяется. «Поэтому психология никогда не может быть точной естественной наукой, как наукой о (повторяющихся) закономерных связях явлений. Она будет тем более "точной", т.е. соответствующей своему предмету, чем более она будет приближаться к "биографии" или к худож. изображению единичного, однократного» (По ту сторону правого и левого. Париж, 1972, с. 217).
Наука, искусство, нравственная обществ. жизнь, религия, взятые не со стороны объектов, на к-рые они направлены, и не со стороны их связи с природой и процессом их внешнего осуществления, а в их собственном внутр. существе как формы человеческого сознания или чел. жизни, являются, согласно Ф., конкретными выражениями этой собственной внутр. природы человека, образующей предмет его самопознания.
Большое место в филос. наследии Франка занимают вопросы филос. осмысления религии, Бога, феномена веры, поиски высшего смысла чел. существования. Эти вопросы ярко и глубоко раскрыты в работах "С нами Бог", "Смысл жизни", "Свет во тьме", Вера, согласно Франку, есть "полнота и актуальность жизненных сил духа - самосознание, углубленное до восприятия последней глубины и абсолютной основы нашей внутр. жизни, - горение сердца силой, к-рая по своей значительности и ценности с очевидностью воспринимается как нечто высшее и большее, чем я сам" (С нами Бог. Три размышления. Париж, 1964, с. 67-68).
Жить в вере - значит жить в постоянном напряжении всех своих сил, целиком жить в настоящем, жить "полным", "большим" сознанием, в этом смысле – "сердцем", для к-рого любой предмет, любая внешняя данность открывается в ее несказанности, значительности, таинственной глубине. "Это есть подлинный труд, подлинная борьба, самая глубокая и напряженная активность, доступная человеку, – в конечном счете подлинное творчество, в к-ром мы усилием творч. воли преображаем реальность, творим нечто совершенно иное, небывалое - именно преображенную реальность нашего существа, нового человека..." (Там же, с. 289).
Отсюда поиски смысла жизни суть, согласно Франку, проявление в нас реальности того, что мы ищем, подобно тому, как искание Бога есть уже Его действие в моей душе. Сами наши поиски дают уже осмысленность нашему существованию. Смысл жизни нельзя найти готовым, раз и навсегда данным, утвержденным в бытии. Смысл жизни не дан, а задан. Все готовое и существующее независимо от нас есть либо мертвое, либо чуждое и нам не пригодное. Смысл жизни должен быть живым, ибо он - смысл нашей жизни, он внутри, а не во вне нас. Поиски смысла - это укрепление в себе веры, к-рая есть напряженное внутр. действие по преобразованию нашей жизни.
Подлинно творческое и плодотворное дело совершается в глубине человека, и это глубокое внутр. дело есть настоящее основное дело человека, оно, согласно Ф., состоит в действенном утверждении себя в первоисточнике жизни, в молитвенном подвиге обращенности нашей души к Богу, в аскетическом подвиге борьбы с мутью и слепотой наших чувственных страстей, нашей гордыни, нашего эгоизма.
Франк, несмотря на тяжелые жизненные испытания, выпавшие на его долю, всегда был оптимистом и полагал, что рано или поздно наступит новая эпоха, в приближение к-рой и он внес лепту своей философией. "Эпоха, все творчество к-рой было основано на отрицании высших духовных ценностей, питавших чел. дух, должна смениться эпохой, свободное творчество к-рой всецело укреплено укорененностью чел. духа в высшем дух. начале" (По ту сторону правого и левого, с. 38).
___________________________________________________
Соч.: Реальность и человек. Метафизика чел. бытия. Париж, 1956; Фридрих Ницше и этика "любви к дальнему" - Политика и идеи - Этика нигилизма – Крушение кумиров – Непостижимое // Соч. М., 1990; Дух. основы об-ва - Смысл жизни - С нами Бог - Свет во тьме - Рус. мировоззрение // Дух. основы об-ва. М., 1992.
Л и т.: Арсеньев Н.С. Памяти Ф. // Вестн. РСХД. 1955. № 36; Зенъковский В.В. С.Л.Ф. // Возрождение. 1951. № 15; Редлих Р.Н. Соц. философия С.Л.Ф. Франкфурт-на-Майне, 1972; Некрасова Е.Н. Семен Ф. // Вече. Альманах рус. философии и культуры. СПб., 1995. Вып. 2.
Е. Некрасова
Высказывания
«Глубокая тоска,бродящая в безднах нашего бытия, словно глухой туман, смещает все вещи, людей и тебя самого вместе с ними в одну массу какого-то странного безразличия. Этой тоской приоткрывается сущее в целом.»
«Как бессмысленна каждая единичная личная жизнь человека, так же бессмысленна и общая жизнь человечества»
«Какая чудовищная слепота, какой жалкий самообман ничтожных созданий природы, летящих на комочке мировой грязи живых козявок, которые, бессмысленно зарождаясь и умирая через мгновение, мечтают о смысле своей жизни»
«Одно из двух: или жизнь в целом имеет смысл – тогда она должна иметь его в каждое свое мгновение, для каждого поколения людей и для каждого живого человека, сейчас, теперь же – совершенно независимо от всех возможных ее изменений и предполагаемого ее совершенствования в будущем, поскольку это будущее есть только будущее и вся прошлая и настоящая жизнь в нем не участвует; или же этого нет, и жизнь, наша нынешняя жизнь, бессмысленна – и тогда нет спасения от бессмыслицы, и все грядущее блаженство мира не искупает и не в силах искупить ее; а потому от нее не спасает и наша собственная устремленность на это будущее, наше мысленное предвкушение его и действенное соучастие в его осуществлении»
«прекрасное обозначение "психология" - учение о душе - было просто незаконно похищено и использовано как титул для иной научной области ... мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру)", а перед фактом совершенного устранения учения о душе и замены учениями о закономерностях так называемых "душевных явлений", оторванных от их внутренней почвы и рассматриваемых как явления внешнего мира.»
«Раз мы ясно видим нашу слепоту, значит мы всё же не совсем слепы, но в то же время и не зрячи. Существо, абсолютно и всецельно лишённое смысла, не могло бы сознавать свою бессмысленность»
«Человеку не избежать труда и тревоги духовной борьбы, потому что в этом и состоит достоинство и богоподобие человеческого существа»
«Чтобы искать смысл жизни – не говоря уже о том, чтобы найти его, – надо прежде всего остановиться, сосредоточиться и ни о чем не хлопотать»
Субъективный идеализм и коллективизм
Всеединство.
Франку принадлежит очень много работ по философии. Кроме упомянутой уже книги «Предмет знания» (переведенной на франц. и англ, языки) издал книги «Методология общественных наук», «Введение в философию», «Живое знание», «Философия и жизнь» (последние две книги – сборники статей, напечатанных в журналах), «Смысл жизни», «Духовные основы общества», «Russische Weltanschauung» (по-немецки), «Непостижимое», «Свет во тьме», «Реальность и человек».
Франк обладал исключительным даром ясного изложения, – мысль его, всегда развиваемая систематически, покоряет столько же своей основательностью, сколько и удачными формулами, которые очень часто стоят длинных рассуждений. Литературное дарование Франка делает его анализы и рассуждения прямо мастерскими – так все ясно, надлежаще и удачно сказано у него. Но рядом с этим стоит и нисколько не уступает глубина его философского усмотрения – ум его, синтетический по существу, оплодотворяется той метафизикой всеединства, которую Франк развивает в своих произведениях, – всегда оригинально и глубоко. По силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще, – не только среди близких ему по идеям. Мы имеем в произведениях Франка очень стройную, продуманную систему, – только по вопросам эстетики, да по философии истории он ограничился случайными замечаниями. Но логика, гносеология, метафизика, антропология, этика – разработаны им (в духе метафизики всеединства) очень глубоко, с превосходным знанием основной литературы. Сама философская позиция Франка, систематическая в основном ее принципе, исключительно благоприятно отразилась на разработке отдельных проблем.
Упомянем еще, что Франку принадлежит целый ряд превосходных этюдов по истории русской философии, русской литературы, а также несколько замечательных этюдов из истории немецкой культуры (напр, превосходная статья о Гете в «Пути»).
Ранний интерес к марксизму сказался в философском творчестве Франка в его склонности к публицистике. Выдающимся памятником этого рода его произведений является замечательная книга «Крушение кумиров», в которой дан очень глубокий анализ русской дореволюционной идеологии и психологии.
Очень трудно сказать что-нибудь определенное о тех влияниях, которые сказались в творчестве Франка, но надо отметить общее воздействие на Франка Вл. Соловьева. Правда, сама система Франка развилась несколько в сторону от общей концепции Соловьева, но, напр., в своей основной книге («Предмет знания»), в которой уже в полной силе развита метафизика всеединства, Франк, подводя логическую и гносеологическую базу для этой метафизики, пишет[68]: «В наших гносеологических соображениях мы сознаем себя в ряде основных пунктов весьма близкими ему» (Соловьеву). В предисловии к книге Франк пишет: «Если нужно непременно приписаться к определенной философской "секте", то мы признаем себя принадлежащим к старой, но еще не устаревшей секте платоников». Но тут же, говоря о своем преклонении перед системой Плотина и Николая Кузанского, Франк пишет: «Мы лично обратились к этим забытым мыслителям, лишь когда уже сложившееся в нас философское мировоззрение заставило нас внимательно отнестись к их системам». В одном месте той же книги читаем: «Общее учение о законах мышления и об ограниченности их применения, развитое в сходных формах А.И. Введенским и И.И. Лапшиным, послужило для нас толчком к развитию нашей собственной теории, в которой мы также приходим к выводу об ограниченности применения логических законов». Нам кажется, что та «собственная теория», о которой идет речь (о границах и смысле логических законов) и центральным ядром которой является учение о «металогическом единстве», явилась лишь следствием основной и генетически изначальной идеи всеединства. Во всяком случае, для системы Франка концепция всеединства является не только центральной и основополагающей, но именно она делает понятным тот методологический принцип, который доминирует во всех анализах Франка.
Сам Франк – ив этом в нем сказываются очень сильно тенденции критического рационализма, в частности трансцендентализма, – склонен свою систему строить, исходя из анализа нашего познания: так построены обе его основные книги – ранняя (1915) «Предмет знания» и более поздняя (1939 г.) «Непостижимое». Но из анализа знания у самого же Франка вытекает, что «мы ищем не одно, а два знания: отвлеченное знание, выражаемое в суждениях и понятиях, и непосредственную интуицию предмета в его металогической цельности и сплошности» – интуиция или созерцание есть для Франка «первичное знание». Оно, во всяком случае, первично и у самого Франка, и мы легче всего войдем в его систему, если усвоим первичную его интуицию. Как философ, Франк строит систему, чтобы «обосновать», «осмыслить» эту интуицию, но именно она есть «idee directrice» в его мысли. С изучения ее мы и начнем.
«На свете нет ничего и не мыслимо ничего, – пишет Франк, – что могло бы быть само по себе, без всякой связи с чем-либо иным. Бытие есть всеединство, в котором все частное есть и мыслимо именно только через свою связь с чем-либо другим». Предпосылка единства «бытия» (т.е. мира) есть, конечно, естественная предпосылка всякого познания, – но у Франка, как и у других поклонников идеи всеединства, в это единство бытия включено и Абсолютное (что и превращает единство бытия во всеединство). «Даже понятие Бога, – тут же пишет Франк, – не составляет исключения... именно потому, что Он мыслится «первоосновой», «Творцом», «Вседержителем мира». Он не мыслим без отношения к тому, что есть Его «творение». Но это не отвечает ни историческому развитию учения христианства (достаточно указать на все апофатическое богословие), ни «существу» понятий, о которых идет речь. Мы далее увидим, что находит Франк во всепоглощающем «всеединстве», как он трактует религиозную тему, но все это уже вторично в том смысле, что «всеединство» есть для него исходная позиция, исходная предпосылка его созерцаний. Религиозная тема совсем не выпадает у него, – наоборот, по мере развития его миросозерцания, она становится у него в самом центре, но все понимание и освещение религиозной темы заранее определяется идеей всеединства.
Франк считал, что есть серьёзные философские и логические аргументы против субъективного идеализма. Субъективный идеализм исходит из «я», которое стоит в центре мироздания. При диалоге с миром человек открывает в себе нечто — то, что можно назвать «ты». Но есть и иное — то, что мы называем «мы».
Подобно своим предшественникам, Сергею Трубецкому и Соловьеву, Франк подчеркивал, что человеческие сознания, человеческие «я» не отрезаны друг от друга. Реальное познание, реальное бытие возможны лишь тогда, когда между людьми возникает контакт, возникает единство. Мы живем не на изолированных островах, а на едином материке. И вот этот-то материк, который объединяет всех нас, и есть последний и подлинный предмет познания. Человек познает не только отражение своих собственных чувств, а познает некий субстрат, глубину. Позднее немецкий философ Пауль Тиллих писал, что Бог — это не небо над нами, а глубина бытия. Однако первым это сказал Франк.
В 1917 Франк выпускает книгу «Душа человека», которая потом не раз выходила на иностранных языках. Франка переводили на многие языки, включая японский, чешский, польский, немецкий, английский; естественно, он и сам писал книги на этих языках. В этой книге блестяще анализируется вопрос о единстве духовной жизни, которую нельзя разрезать, нельзя разделить. Это единство касается не только нашего «я», но и того поля, в котором находятся те «я», к которым мы обращены. То есть «я», потом «мы» и, наконец, некий таинственный субстрат, который и есть непостижимое.
Вместе с тем Франк негативно относился к коллективизму, который давит личность. Всякий диктат противоречит свободе, а божественное единство не может существовать без свободы, оно свободно.
Франк о социализме (коллективизме):
«Социализм в своем основном социально-философском замысле — заменить целиком индивидуальную волю волей коллективной… поставив на его место бытие „коллектива“, как бы слепить или склеить монады в одно сплошное тесто „массы“, есть бессмысленная идея, нарушающая основной неустранимый принцип общественности и могущая привести только к параличу и разложению общества. Он основан на безумной и кощунственной мечте, что человек ради планомерности и упорядоченности своего хозяйства и справедливого распределения хозяйственных благ способен отказаться от своей свободы, от своего „я“ и стать целиком и без остатка винтиком общественной машины, безличной средой действия общих сил. Фактически он не может привести ни к чему иному, кроме разнузданного самодурства деспотической власти и отупелой пассивности или звериного бунта подданных».
Комментариев нет:
Отправить комментарий